Дмитрий Хван - Шаг в аномалию (Зерно жизни) [СИ]

Бао Линь знал и другое — да, пробный шар пущен. Американский дьявол начал свою игру с Поднебесной Империей. Что же, пускай демон играет мускулами и упивается своей кажущейся мощью, ведь время расставит всё на свои места. А ждать китайцы умеют. И всё помнят.

Подмосковный научный центр — небольшой уютный городок на берегах реки Протвы, неподалёку от её впадения в Оку, славен своими научными традициями. Тут находится крупнейший государственный научный центр — институт физики высоких энергий, а также филиалы многих других отечественных научных центров. Ещё в 1958 году руководство СССР приняло решение о строительстве среди сосновых лесов научно-исследовательского комплекса, включающего крупнейший ускоритель заряженных частиц и установки для физических исследований. Город строился по плану, поэтому уникальна не только архитектура жилых кварталов, но и ландшафтный дизайн улиц.

Николай Радек, начал работать в Протвино ещё с 1987 года. А в 1991 году он уже работал на Новой Земле, участвуя в первичном исследовании новоземельской аномалии. С того времени Радек опубликовал два десятка статей по входящей в моду области физики — эвереттике, касающейся возможности сосуществования параллельных вселенных, и переноса между ними материи — правда, на квантовом уровне. Несколько хороших грантов и безупречная репутация ученого, вместе с личным обаянием, помогли ему организовать исследовательский отдел, куда он привлек таких же увлеченных людей, как он сам. И вот спустя шесть лет был получен первый результат. Весной 1997 года по коридорам, курилкам и лабораториям института физики высоких энергий с недавнего времени начал гулять новый слух. Он заставил учёных вспомнить о новоземельском происшествии шестилетней давности. Тот случай списывали то на модный в то время НЛО, то на происки американцев, то на советское секретное оружие. Об инциденте близ бывшего Полигона несколько раз имели неосторожность написать и бульварные газеты и респектабельные издания, которые вскоре напрочь забывали о своих публикациях. А после пары несчастных случаев, произошедших с теми журналистами, кто особенно настойчиво интересовался «взрывом», о проблеме предпочли забыть. Официальная версия о взрыве самодельного взрывного устройства, бывшего у гринписовцев, устоялась и более не подвергалась сомнению. Скандальный имидж самой организации «Гринпис» этому всецело способствовал. Для ищущих двойное дно, в официальную печать с подачи заинтересованной стороны просочилось известие о детонации схрона вооружения и боеприпасов, которое было украдено группой военнослужащих из местного гарнизона. В доказательство приводилось два факта — процесс военного трибунала в Архангельске, после которого было найдено ещё два схрона, а третий, ввиду его взрывоопасного состояния, пришлось подрывать на месте. Тут уже «правдивую» версию озвучила и оппозиционное правительству радиостанция, за что она имела некоторые проблемы, после которых её режимоборческий имидж значительно укрепился.

Но вот недавно, группой молодых учёных из лаборатории под руководством кандидата физико-математических наук Николая Валентиновича Радека было установлено наличие у аномалии так называемого цикла активности. В институте лишь очень немногие знали что стоит за исследованиями лаборатории Радека. Николай Валентинович не спешил раскрывать коллегам суть собственной работы, справедливо полагая, что результатом его исследований заинтересуются в Москве. Выводы и предложения уже на следующий день после установленного наличия цикла были отправлены по адресу, что был в своё время наизусть заучен Радеком. Но время шло, а гостей из столицы в Протвино так и не дождались. Лишь в январе 2000 года в город прибыл кортеж из нескольких чёрных машин, с тонированными стёклами. Николай Радек, без лишней суеты сразу же позвонил домой, предупредив родных о том, что задержится на работе, повесил свой белый халат, и, взяв папку с результатами многолетних исследований, отбыл в Москву. Через несколько часов, уже в столице, Николай лично докладывал о свойствах новоземельской аномалии и её цикле узкому кругу высших государственных чиновников. Через некоторое время финансирование проекта было существенно увеличено, лабораторией было получено новейшее оборудование, проводились исследования на месте. Над местом аномалии был выстроен ангар и подведены все коммуникации, для комфортной работы учёных. Вскоре протвинская лаборатория стала основой для научного центра, на основе которого был образован НИИ ИА. Институт располагался в Санкт-Петербурге, а возглавлял его всё тот же профессор Радек. И теперь он ждал того дня, когда аномалия проснётся. Этой датой, рассчитанной Радеком на основе колебаний её контура должно стать 22 июля 2008 года, день максимального расширения аномалии. В этот день должна будет полностью подтвердится его теория семнадцатилетнего цикла. Аномалия должна будет открыться, доказав правоту многолетних исследований учёного.

Глава 1

Скромные занавески лениво колыхались от дуновения свежего прохладного воздуха, проникавшего в открытое окно тёмной однокомнатной хрущёвки. Вместе с ним в комнату залетали и звуки ночного города. Изредка гомонили подвыпившие гуляки, проносились автомашины и, доказывая приморское положение города, со стороны бухты доносились редкие гудки и тарахтение моторов. Город засыпал. Как и сам обитатель этой квартиры — Пётр Алексеевич Карпинский, мичман боевой части связи, она же БЧ-4, командир группы. У Петра сейчас отпуск, но отдыхает он не в Турции и даже не в ведомственных «Полярных зорях», а на старом, с потёртой обивкой, диване, который в прошлом году он забрал у родителей. Одним глазом он посматривал на экран телевизора, сжимая в руке пустую пивную бутылочку. Смотренный им уже раз сто старый добрый советский фильм, ещё и прерываемый через каждые десять минут порцией идиотских рекламных роликов, Петру невероятно наскучил. Поэтому, выключив голосящий на очередной рекламе телевизор, он прошлёпал в ванную, где честно попытался перед сном почистить зубы. Удавалось со скрипом, но надо себя заставлять, иначе чревато.

— А оставлю, пожалуй, я это неблагодарное дело на утро, — пробормотал Карпинский, с неодобрением поглядывая на своё отражение.

Вот так, выгородив сам себя, он решил ложиться спать.

«Лучше бы ряженки взял, голова теперь с утра будет раскалываться» — сонно проморгало его отражение в зеркале, недовольное поведением своего хозяина.

Пётр завалился на не застеленный с прошлой ночи диван и тут же уснул, сотрясая комнату громким раскатистым храпом. Карпинский ворочался во сне, пытаясь устроится поудобнее. Раскладывать же диван и, тем более, стелить бельё ему было откровенно лень. Собственно, после тройки бутылочек «Кольского тёмного» и плотного ночного ужина, так всегда и бывает. Когда он всё так же беспокойно смотрел уже десятый сон, в тихую североморскую ночь, как в плохом кино, ворвался телефонный звонок. Треклятый аппарат трезвонил, не переставая.

«Вот чёрт! Ведь уже сто раз хотел заменить это старьё на новый аппарат, с мелодиями» — с тоской подумал Пётр, пытаясь прикрыть уши подушкой.

Конечно же, звонили со службы. Это было ясно, как Божий день. Кто ещё ему позвонит в такое время? Петру вообще редко кто звонил, разве что родители из Мурманска, закадыка Васька да и, собственно, всё. С девушками пока как-то не складывалось. Почему-то ситуация в стиле «поматросил и бросил» более относилась к самому Карпинскому, нежели к девушкам, с которыми он пытался завести роман. А телефон всё звенел, скоро уже и соседи сверху начнут в потолок стучать. «Неврастеники» — подумал Пётр и обречённо поднял трубку.

Так и есть, голос в трубке принадлежал главному корабельному старшине. И плевать ему, что ты в отпуске, Карпинский!

— Здравия желаю, Анатолий Михайлович! — бросил он в трубку, ожидая веской причины для столь позднего звонка.

Однако Михалыч и не собирался оправдываться, а лишь сухо бросил:

— Сейчас уазик подъедет, Пётр. Все наши собираются на площади у дома офицеров.

— Случилось что, Михалыч? — сипло проговорил Карпинский, уже проснувшийся от непривычно официального голоса старшины.

— Петя, у тебя ещё минут двадцать. Узнаешь всё, но потом. Мне ещё людей обзванивать надо, — в трубке послышались гудки, отдававшиеся в ушах колокольным звоном.

Да, видимо что-то серьёзное случилось. Иначе, зачем на корабле сейчас нужен мичман, находящийся в долгожданном, но по-глупому дома проводимом, отпуске. Одеваясь, Пётр по инерции зашёл на кухню — проверить холодильник. Тот как обычно, не подвёл — старенький «Апшерон» был образцово чист, рядком стояли лишь три пивные бутылки, да мамины баночки с непроверенным ещё содержимым. Холостяцкий набор. Запищал свисток чайника и вскоре старшина маленькими глоточками потягивал горячий чай. Этот напиток он любил во всём его многообразии. Разве что с дорогими сортами отношения у него не складывались, так как стоимость оных была выше его любви к хорошему чаю. Окончательно одевшись и собрав кое-какое барахлишко, Пётр допил чай и вышел из квартиры.